По Долинам

6. По долинам

Земля держала озеро в ладонях
С его темно-зеленою водою
И удивлялась собственному лику —
Она была печальной и великой.

КАМНО. Есть картина Рериха: «Чудь под землю ушла». Маленькие человечки спускаются друг за другом вдоль оврага в недра земли. Эту картину я иногда вспоминаю, думая о Псковщине. Псков не все выставляет напоказ. Есть у него тайники, и в красоте — свое затаенное. Идешь по скудной однообразной земле и не представляешь, что рядом она разверзается, открывая великие сокровища. Можно пройти мимо, не подозревая об их существовании. К таким местам относятся Малы, Печоры, Устье с его спрятавшейся за горой церковью. Удивительное впечатление производит Камно.

Камно находится в восьми километрах от Пскова. Из окна автобуса, идущего из города по Рижскому шоссе, справа можно увидеть островок деревьев и верхушку церкви. Камно — это древнее городище у истоков реки Каменки, или Каменки, как ее называют псковичи, а церковь Георгия построена рядом на кладбище, вокруг которого стоит несколько изб. Стены церкви древние, верх был переделан.

Слово «камно» воспринимается так же, как «темно», «солненно» или «туманно», выражая обилие камней, каменность. У летописца есть запись о дождевой туче, пролившейся камнями. Когда идешь по здешнему лугу, то кажется, что так оно и было. Но луг вдруг расступается под ногами, раскрывая суровые берега с отвесными выходами лежащего слоями серого камня.

Русла двух истоков реки до краев заросли сочными камышами, среди которых едва заметны пробивающиеся ручейки. Их поймы расширяются, сближаются и наконец сливаются воедино. На полуострове, образованном этими глубокими и широкими оврагами, лежит городище. Оно имеет почти правильную овальную форму, вдаваясь между ними своей длинной осью, и уходит подножием в заросшую, заболоченную долину, широко раскрывающуюся впереди. Только одним небольшим участком городище примыкает к лугу, едва касаясь его. Здесь был выкопан ров и насыпан оборонительный вал. Со всех остальных сторон оно было неприступным.

Впервые на Каменское городище я попала летом 1958 года, вечером, на закате, и впечатление осталось незабываемое. Суровость раскрывшейся земли, торжественность поднятого над долиной холма — высокого постамента древнего городища, бесконечность светлого простора. Ничего, казалось бы, и нет, но есть магическая красота. А само городище сплошь заросло лиловыми колокольчиками.

На Каменке жили бобры…

Церковь Георгия посвящена московскому святому, что нечасто встречается во Пскове. Она стоит на месте древнего кладбища, которое, как это всегда бывало, устраивали не на самом городище, а вблизи него. Трудно себе представить, что пустынные берега Каменки некогда были покрыты густым лесом, а в реке водилось множество всякой рыбы. Жители городища вылавливали сомов, достигавших полутора метров, и щук — более двух с половиной метров.

В 1948, 1949 и 1951 годах на городище Камно работала археологическая экспедиция Академии наук СССР под руководством С. А. Таракановой. Экспедиция установила, что поселение на городище существовало тысячу лет с начала нашей эры до XI—XII веков. Потом оно перешло на соседний погост Камно. На небольшом городище были и жилье, и стойла для скота, и кузницы. Добывали железо из местных болотных руд. Выделывали ножи, серпы, косы, наконечники для стрел. Здесь найдены рыболовные крючки, кованые гвозди, боевой топор, птичьи манки, зерна пшеницы, каменные грузила и каменные пряслица. Здесь отливали металлические украшения в изящных каменных формочках; тесали жернова для ручных мельниц. Выли найдены изделия из кости и лосиного рога и между ними два красивых гребня с изображением на каждом двух лебедей, прильнувших друг к другу спинками и глядящих в разные стороны. На одном из них волнистым узором показана вода, по которой плывут лебеди. А было это пятнадцать веков назад.

Камно прославилось сражениями псковичей с иноземцами. То те, то другие становились «станами на Камне». В 1238 году псковичи «избиша Литву на Камне». В 1341 году «немцы приидоша к Изборску», а псковичи «перебродившеся через Великую сташе… на Камне». В 1407 году произошло трагическое «Каменское побоище», когда «князь мастер [магистр Ливонского ордена] собрал силы многие… месяца августа… а псковичи без пригородов поидоша противу им… и постигоша их за Каменом на Лозоговицком поли… и много бившеся, одолеша немцы, а псковицы по-бегоша. И убиша на ступе Елентия посадника, и Карта-ча посадника, и Панкрата посадника, и бояр много и всех людей избиша 700 человек, и паде тогда и немец много».

Если спуститься в левый овраг и, перейдя его, пробраться вверх по берегу, то попадешь к старой каменной мельнице, которая вместе с разросшимися ветлами целиком укрылась в овраге. Мельница не работает, но в ней живут, а плотина образует заводь с целым утиным царством.

Если обогнуть правый берег и выйти по другой стороне на уровень городища, то под ногами увидишь отдельные пни давно сведенного парка, а у самого обрыва — вытянутый каменный фундамент дома. Это было имение Яхонтовых, в котором бывал Пушкин. Семья Яхонтовых дала и музыканта и поэта. Из окон дома открывался вид на церковь, на городище, на пустынную пойму Каменки. Сейчас на месте усадьбы и далеко вокруг него — голый луг, и только на склоне оврага сохранилось несколько кустов сирени.

СЕННО. Изборск — Малы — одно из самых поэтических мест Псковщины. Здесь некогда образовалась складка земли, на дне которой лежит узкая долина с системой речек и озер, выходящих в Псковское озеро. Это был древний водный путь, быть может, освоенный прежде, чем путь вверх по реке Великой. Изборск предшествовал Пскову.

С Рижского шоссе местность кажется равнинной, холмы — небольшими, но со дна лощины они подымаются, как неприступные горы. На левом берегу лощины друг за другом расположены крепость Изборск, Труворово городище и Мальский монастырь. Первые два гордо высятся на холмах, обозревая окрестность; монастырь прячется у воды. В стороне, предшествуя Изборску, стоит погост Сенно. С него и начнем обзор.

Погост Сенно расположен в километре от станции железной дороги Новый Изборск и фактически врос в поселок того же названия. Сюда можно попасть на поезде и на печерском автобусе, который идет из Пскова двумя маршрутами: через Старый Изборск, останавливаясь у крепости, и через Новый Изборск. Между Старым и Новым Изборском регулярного сообщения нет, но расстояние здесь невелико, и постоянно курсируют самосвалы, перевозя известняковую плиту для обжига. В кабине всегда найдется место для попутного пассажира.

Со стороны Старого Изборска Сенно видно издалека: над ровным полем темнеют кладбищенские деревья и силуэт огромной звонницы. Подойдя ближе, видишь рядом серебристую приземистую главу на крепкой широкой шее.

Церковь Георгия погоста Сенно стоит среди тополей на пологом бугре, по которому сползает кладбище к огибающей его дороге. Оно обнесено невысокой оградой с двумя воротами: простыми и фигурными, верх которых напоминает выплеснувшуюся волну. Их некогда рисовал Рерих. Церковь с поздней обстройкой представляет собой характерный тип псковского храма, повторявшийся на протяжении XV и XVI столетий. Одноглавый, кубический, выложенный из неровной псковской плиты и побеленный, с тремя алтарными полукружиями, с широкими лопатками, расчленяющими стены на три части, с лопастными кривыми, соединяющими вверху эти лопатки, с характерным псковским декором, напоминающим мережку. Только центральная апсида алтаря здесь проще, чем у многих других псковских храмов: обыкновенно ее украшали аркатурой в виде висячих жгутов. Здесь ее нет.

Снаружи древнюю архитектуру церкви можно увидеть полностью лишь со стороны алтаря, да и то когда опадет листва деревьев. (Здесь только растесано центральное окно, а кровля на всем храме переделана из восьмискатной в четырехскатную.) Все остальные стороны закрыты пристройками. Наиболее древняя из них была сделана с севера; в ней поместилась ризница церкви. Западную, входную стену закрыл притвор с полуколонками, а южную — громадный новый придел, не имеющий художественной ценности и спорящий с основным объемом храма.

Внутри церковь Георгия сохранила свои древние формы: четыре столба поддерживают ступенчатые подпружные арки, на которых покоится барабан; на круглые западные столбы опираются хоры с небольшим закрытым помещением в углу.

Вверху стен заделаны голосники. Мы смерили глубину одного из них, забравшись на хоры. Она оказалась полуметровой. В интерьере есть теплота и цельность. Он невелик, формы крупны и весомы. Очень хорошо чувствуется центричность всей композиции и то, что ступенчатые арки раздвигают своды и все внутреннее пространство стремится вверх — к барабану и куполу. Ощущается радость этого движения. Понимаешь также, как мешает высокий иконостас, отрезая алтарные арки, нарушая единство интерьера и эту всеобщую центростремительность. (Раньше в таких храмах устраивали невысокие алтарные преграды.)

Самым главным в архитектуре погоста является его удивительная звонница — очень высокая, стройная и мощная. В ней есть та непосредственность, та цельность, которую хочется назвать первозданной. Только ради нее стоит совершить паломничество в Сенно. Равных ей мало во Пскове, а такая — не повторяется нигде. Высота ее достигает двадцати одного метра, то есть она соизмерима с современными восьмиэтажными домами.

От главных церковных ворот дорожка подымается влево ко входу в церковь, а стоящая в глубине звонница смотрит прямо на входящего своей лицевой плоскостью. Откинувшаяся шероховатая стена уходит вверх. На ее беленой поверхности вытерты места от двух веревок: звонят с земли. Наверху — два пролета с колоколами. Даже когда они молчат, кажется, что вся архитектура гудит, как единый огромный колокол.

ИЗБОРСК — МАЛЫ. Крепость Изборск находится в тридцати километрах к западу от Пскова. Она стоит на высоком холме над долиной, по которой пролегал древний водный путь. Речка Смолка, на которой смолили ладьи, впадает в Городищенское (или Словенское) озеро; речка Велеица соединяет его с озером Мальским; река Бдеха течет из Мальского в озеро Псковское. Далее водный путь вел через Узмень (проток между Псковским и Чудским озерами). Чудское озеро и реку Нарову в Варяжское (Балтийское) море. У подножия холма над Городищенским озером бьют Словенские ключи. Недалеко от крепости находится Словенское поле — место стародавних сражений. У подножия Труворова городища, в долине, в землю вросли валуны с выбитыми на них крестами… Вспоминаются строки Пушкина:

«Здесь русский дух, Здесь Русью пахнет…»

Изборск заворожил мое сердце. Когда много лет назад я в первый раз подъезжала к нему на верху открытого грузовика и увидела с холма его сизые башни и белостенные храмы, которых мне показалось там гораздо больше, чем есть на самом деле, так как по мере нашего движения древний город словно поворачивался своими сторонами, было ощущение, что время остановилось. Никогда я еще не встречала ничего более русского! Это впечатление возросло, когда над головой поднялись покрытые золотнянкой округлые башни и мшистые розовато-лиловые выступы плиты над оврагом, над которым тянется пустынная стена крепости. А когда из крепости впервые в полуразрушенной арке далеко внизу я увидела узкую серебряную ленту змеящейся речки Смолки, пробирающейся сквозь зелень зарослей к Городищенскому озеру, и вихрастые ветлы у деревянного мосточка, и вползающую в гору, извивающуюся, словно река. Старую Псковскую дорогу, и холмы, и поля, и пестреющие стада с крошечными коровками и овечками — захотелось полететь.

Изборск был способен заворожить, сделать человека художником, сделать его бесконечно преданным исконной красоте родной земли. Недаром Рерих здесь обрел себя как художник. Здешние места вообще называют «рериховскими». Экскурсоводы под Изборском говорят о «рериховских холмах». «Помни о красоте!» — был его завет. Когда смотришь на рериховского «Пантелеймона-целителя» или «Весну священную», вспоминаются изборские перекаты. Они откровенно языческие: сама природа звучит здесь как эпос.

Крепость Изборск перенесена с городища, на котором она не могла разрастись и о котором речь впереди. Это было в начале XIV века. Гора Жиравья означает Журавлиная. От одного названия веет поэзией, а мечта тянется в глубь веков, к самой античности, где журавлиные горы считались священными.

Стремясь ко Пскову, немецкие рыцари дважды захватывали Изборск: в 1233 и в 1240 годах. Оба раза при содействии изменника — русского князя-авантюриста Ярослава Владимировича. Но более им это не удалось.

Противодействие изборян приобретает активность. Известен подвиг изборского князя Евстафия. В 1323 году он пришел на выручку Пскову: ударил на Завеличье :— в тыл немцам, которые восемнадцать дней осаждали Псков, и разбил их. Изборск заново возводят в камне; он становится неприступным. «В лето 6838 [1330 год] Селога [Шелога] посадник с псковичи и с изборяны поставите город Избореск на горе на Жеравии; того же лета и стену камену с плитою [то есть из плиты] учениша, и рвы изрыша под городом»2″. Эта крепость была реконструирована в XV или самом начале XVI века. Сперва она имела только одну башню над кручею. К стенам сделали «приклад», утолстив их. Они «обросли» башнями.

Иэборск, как и Псков, продолжал подвергаться нападениям. Враги боялись оставлять Изборск у себя в тылу и направляли на него первый удар. А изборяне, сознавая общее дело, ходили на немцев вместе с псковичами Вот страницы летописи: «На завтреи немцы придоша к Изборску городу загордившеся в силе тяжце, без бога с порокы, и с городы и многим замышленном, и оступившие город Изборск…» (1341 год). «Внезепу пригнаше немцы ко Изборску о полудни… На первом оступе убиша князь Юрья» (1346 год). (Князь Юрий приехал в Изборск на пасху, чтобы присутствовать при освящении придела на полатях Никольского собора.) «Придоша Немцы ко Изборску ратью в силе велице, со многий запасом замышлении своих, с пороки великими и с грады… [с осадными орудиями]. Хотя взяти град и стояща 18 дней, порокы шибаючи во град, възграды привлвчающеся, сами стену толкуше, и много безумнии трудишася, не могоша зла ничтоже сътворити» (1369 год). «Князь местер [магистр Ливонского ордена], собрав силы своя множество ратных вой, прииде ко Изборску и ходише 2 недели, пленяя и жгуше волости псковские» (1406 год). Подобными записями испещрена Псковская летопись. Их нужно вспомнить, глядя на стены крепости.

Псковичи совершали ответные походы. Знаменателен случай, который произошел в 1343 году, когда псковичи с изборянами ходили воевать под Медвежью голову, «а немцы, скопища силу, ополчиша, погнаше вслед пскович, хотяше яти руками князя Остафия… а мужи псковичи мечи иссечи». (Двадцать лет назад этот князь Оста-фий, или Евстафий, освободил Псков от немецкой осады.) «И стали псковичи боеви [приняли боевой порядок], помолившеся святой великой Троицы и взямши прощение промеж себе… И бысть сеча велика…». «А поп Руда», незадачливый воин, «поверг вся оружие, побеже с побоища», подняв панику в Изборске и Пскове, куда он прибежал, «глаголя: наших немци всех побили». «И бысть плач и рыдание и вопль велик». Но на поверку оказалось, что псковские усталые воины «под Изборском в станах стоят опочивающе… И бысть радость и веселие во граде Пскове».

Территория крепости имеет форму трапеции или неправильного треугольника со скругленными углами. Примыкая к его вершине, внутри стен стоит башня, бывшая когда-то единственной, с трогательным названием «Куковка», или «Луковка». Она словно присела, чуть оплыв книзу, но ее бойницы смотрят прямо на входные ворота. Эта башня — донжон, крепость в крепости, последнее убежище в случае захвата города врагами. В подвалах башни хранились боеприпасы. Башня прижалась к стенам; стены сошлись над кручей. Подножие горы уходит в долину. В нее впадает широкий овраг с отвесными выходами плиты, которые служат основанием крепости.

С двух сторон крепость была неприступной. Но третья сторона — напольная, приступная — ничем не была защищена. Пришлось выкопать ров и поставить несколько башен. Между ними вверху стен выложили кресты, похожие на человечков. Да помогут защитникам города!

Башни круглые — Рябиновка, Вышка, Темнушка. Силуэт их напоминает огромные, вытянутые кверху бочонки. Надвратные башни были квадратными. Ворот было двое: главные — с напольной стороны, и запасные — над оврагом, где сохранилась Талавская башня и белеет небольшая часовенка, построенная в рериховское время.

Оба входа в крепость защищали захабы, похожие на ущелья между двумя рядами стен. С обеих сторон они замыкались воротами.

Около главных ворот стоит каменный собор — ровесник крепости. Он придвинут к стене и, если надо, мог послужить дополнительной крепостной башней. Рядом с ним на Колокольной башне стояла звонница-всполох, оповещающая окрестное население о приближении врага. Эта звонница существовала до середины XIX века. За Колокольной башней видна идущая по склону узкая ложбинка — след обрушившегося свода, перекрывавшего подземный ход к источнику, который жители Иэборска срочно прокопали в 1341 году, после того как они чуть было не сдались осаждавшим их немцам, потому что в крепости не было воды. Но осада была снята: немцы ушли «неведаючи оже в Ызборске воды неть».

Колокольная башня — единственная сохранившаяся пока нетронутой и своей живой поверхностью радующая глаз. Все остальные теперь выутюжены и умерщвлены безликой кладкой недавней реставрации.

Архаический приземистый собор стоит на лужайке перед заросшими воротами. Он свежевыбелен, с полукруглой «серебряной» главой. Кубический объем покрыт на четыре ската. Стены, словно вылепленные, расширяются книзу. Они расчленены на три части неровными лопатками, которые вверху соединялись лопастными кривыми, срезанными кровлей. «Лежачая» апсида лишена украшений. По бокам у нее чернеют два древних щелевидных оконца. Общее чувство весомости, тяготения к земле увеличивают выпуклые контуры барабана с его крупным нависающим карнизом, который состоит из двух ступеней эллиптических арочек, размещенных вразбежку. Он напоминает поднятое забрало.

Собор был построен вместе с городом, когда его перенесли сюда с Труворова городища. Его поставили так же, как и там — у южного края крепости. Блистая в венце суровых башен, собор далеко виден со Старой Псковской дороги, и вместе с тем он словно наблюдает за окрестностью. Впервые Никольский собор упоминается в 1342 году, а в 1349 году у него на хорах в присутствии псковского князя был освящен придел святого Спаса. Так же как и «Троица» для Пскова, собор стал символом города, олицетворяя его. В трудные дни летописец записывал:

«На утреи же придоша немцы под город Изборск с силою великою… Хотяши пленити дом святого Николы». В XVI веке сбоку собора пристроили придел, в XIX веке — притвор и колокольню при входе. В стенах пробили большие окна.

Кровля первоначально была восьмискатной или имела лопастную форму по новгородскому образцу, хотя расчлененный верх мало вяжется с исключительной монолитностью целого. Глава сделана в середине XIX века, но она придает памятнику замечательное единство и могла повторить древнее очертание.

Никольский собор невелик, но производит впечатление мощного сооружения. Однако внутри собор кажется затесненным. Его столбы квадратны. Своды словно свисают ломтями. С западной стороны, за столбами, устроены деревянные хоры с каменной «палаткой» (приделом) в углу. Своды, перекрывающие боковые пространства собора (то есть концы креста, в середине которого стоит купол), расслаиваются на три арки: средняя арка выше крайних и лежит на них. Западный свод, включающий хоры, имеет не три, а четыре членения, так что в разрезе арки выглядят в виде двух зубцов. Отсюда пошли псковские ступенчатые своды, широко распространившиеся в XV и XVI веках. Но тип «слоистых» арок не повторился нигде. Однако они были известны еще в Древнем Риме.

К XIV веку через Византию и средневековую Европу они добрались до Пскова. Такая форма облегчала ведение кладки и увеличивала «жесткость» свода.

Если ранним летним утром подняться по тропинке над кручей и войти в крепость через проломную арку у Куковки, когда лужайка еще темна и травы наполнены жгучей росой, а лучи восходящего солнца со всей силой только что осветили алтарную стену собора, зрелище предстанет великолепным: собор весь оживет, затрепещет тенями, золотясь и розовея, и как-то особенно выступит его древняя основа. Очень хорош, скульптурен собор на закате, когда косые лучи освещают его северную стену, разрумянив ее, прорисовав неправильность широких лопаток и вылепив живописную поверхность стены со всеми ее неровностями, которые становятся особенно рельефными, отбрасывая длинные прозрачные тени. Трогательно хороша его круглая глава, подымающаяся за частоколами садов над крепостной стеной рядом с мягко золотящейся Колокольной башней. Издали блестит его серебряный «лоб». Вблизи окутанные воздухом стены кажутся излучающими тепло.

Территория крепости заросла травой. На ней растут отдельные березки, несколько кустов сирени да узорные рябины протягивают оранжево-красные грозди своих горьких ягод через полуразрушенную стену у бывшего въезда. Только две избы стоят вблизи ворот. Около башни Куковки на месте пролома восстановлена арка с головокружительным видом на окрестность — вниз и вдоль. Весной по холмам цветут голубые фиалки, а под горой у ключа, среди влажной травы — крупные, душистые, темно-лиловые.

Осенью под горой тонкими, как скорлупа, золотыми доспехами позванивают клены. А некогда здесь был целый город! Опись XVI века говорит о воеводском дворе в крепости с деревянной башней — повалушей, о леднике в Колокольной башне и баньке под горой.

Перед въездом в крепость стоит вытянутая вдоль стены скромная церковь Сергия, построенная в XVII веке. Ее звонница над входом обращена к главным воротам. Она опирается на приземистые круглые ножки. Наверху в двух пологих арочках между круглыми столбиками висит по небольшому колоколу. По бокам входа к звоннице примыкают два забранных вертикальными досками навеса, на углу одного из них сохранился фигурный деревянный столб. Такие деревянные крылья бывали по бокам притворов и у других псковских храмов, но их со временем заменяли каменными. В церкви Сергия теперь устроен местный музей. Немного дальше, в поселке, стоит живописная церковь Рождества, также построенная в XVII веке.

В этих памятниках, как и во многих самых скромных произведениях древнего Пскова, есть особая, юношеская чистота. Может быть, поэтому они необыкновенно хороши ранней весной, когда кусты и деревья голы, но в зеленоватых и бурых веточках уже бродит жизнь, а тени, голубеющие на стенах, так светлы и воздушны, что хочется спросить словами поэта: откуда такая нежность?

В поселке, который окружает крепость полукольцом, раскинулись яблоневые сады; по улицам белеют сложенные из плитняка ворота; большие выносы кровель выступают над торцами домов. (У одного из них длинное бревно, торчащее сбоку, превращено в голову конька.) В середине поселка, у тройной развилки дорог, стоит обшитая тесом желтая часовня с навесом на столбиках и уютным крылечком из трех ступеней. В глубине поселка другая, каменная часовенка спряталась сбоку улицы среди березок.

Псковские часовни не только служили указателями на дорогах и местами привалов, не только заменяли церкви в бедных деревнях, в них оставляли покойников до погребения. В этом выразилась большая житейская мудрость: многие избы имели только одну клеть, которую занимало общее жилье. В часовне умерший лежал в торжественной обстановке.

Осмотрев крепость, можно выйти из арки и, пройдя по тропинке над кручей, спуститься в широкий овраг, который идет от Плоской башни. С тропинки открывается металлическая поверхность Городищенского озера. Под ногами попадаются вросшие в землю валуны с высеченными на них крестами. Спускаясь вдоль стены, словно обернувшей собой башню Куковку, видишь особенно ясно, что стена поставлена прямо на естественную плиту, выходящую из земли пластами, и трудно отличить, где кончаются слои плиты и начинается кладка стены.

Под стеной на склоне оврага, недалеко от того места, где он открывается в долину, стоит небольшой каменный крест, поставленный на братской могиле русских воинов, павших в битве со шведами. Этот крест принесли из-за озера в наше время. Дорога за оврагом идет через каменистый лужок и тенистое кладбище к Труворову городищу.

Городище находится в километре от крепости. Изборское кладбище, через которое к нему подходишь, — одно из самых поэтических и умиротворяющих. Оно выходят на кручу над долиной, откуда открывается широкий простор. Заросшая травой аллея напоминает лесную дорогу. Здесь тихо и безлюдно, слышны только птицы. Буйно разрослась сирень. Листва деревьев почти закрывает могилы. Под осень на них алеют спелые яблоки — и веет древними обрядами…

Дорога выводит к городищу. Отсюда оно напоминает высокое перевернутое блюдце. С ним срослась небольшая церковь, стоящая у самого края и составляющая единое целое с круглым кустом сирени. Она кажется частью городища и частью самой природы. От кладбища городищенский холм отделен неглубоким оврагом, через который ведет тропинка.

На краю кладбища у самого спуска в овраг над вросшими в землю темными каменными плитами широко раскинул руки древний каменный крест, который намного выше человеческого роста. Это место называют могилой Трувора. По преданию, Трувор пришел вместе с Рюриком в 862 году и княжил в Изборске два года, где и умер. Легендарный Трувор был язычником, поэтому креста на его могиле не полагалось. Но огромные плиты, покоящиеся здесь, около самого городища, могли быть положены на могиле князя. На них имеются начертания, напоминающие масштабную шкалу, какие-то чертежи. Может быть, ими увековечен основатель города?

Изборск начинался с городища. Оно предшествовало и крепости на горе Жиравьей и самому Пскову. Территория его невелика, но место выбрано замечательно. Городище занимает вершину холма, подножие которого уходит на дно долины. В нее вливается огромный овраг, разверзающийся с севера. Здесь крутизна холма совершенно неприступна. Но со стороны кладбища, то есть с юга, городище огибает небольшой овражек, и ничто не отделяло его от поля (там, где ныне проходит дорога на Печоры). Здешние горы образовались не потому, что земля стала громоздиться вверх, а потому, что она ушла вниз, создав расселину, при подходе к которой местность кажется плоской, почти ровной; и мы запросто оказываемся на вершинах холмов, на которые очень трудно взобраться снизу и бока которых отрезаны оврагами. Только напольная сторона образует неширокий, почти ровный перешеек. Его-то и нужно было для защиты перекопать рвом. С напольной и кладбищенской стороны кроме рва насыпали вал, огибающий часть холма полуподковой.

Пустынное и нетронутое Труворово городище производило огромное впечатление. (Сейчас на нем трудятся археологи.) С холма открываются едва обозримые просторы. Лежащая у подножия долина уходит влево, на север. Далеко у поворота блестит и светлеет Мальское озеро. Прямо (чуть на северо-восток) «на том берегу» темнеют выступы двух холмов, по контуру напоминающие такие, которые выбирались для древних поселений, между ними видна лесистая седловина, и думается, что там, на полугоре, непременно лежит озеро. (Оказывается, так оно и было прежде.) Чуть правее городища сияет зеркальное Городищенское озеро. Над ним подымаются башни Изборска.

С 1971 года на городище ведет раскопки экспедиция Института археологии Академии наук СССР под руководством Валентина Васильевича Седова. (Ныне доктор наук, Седов во время Великой Отечественной войны прошагал пехотинцем — от Москвы до Берлина). Археологи обнаружили основания столбов городских ворот и кусок надвратного колокола. (В воображении сразу вспыхивает образ города, стоящего настороже: защита и тревога!..) Внутри постройки шли по периметру крепостных стен, оставляя место для вечевой площади. В конце XI века на городищенском холме была возведена каменная крепость, занявшая всю вершину холма. На самом его мысу, обращенном к долине, возвышалась шестигранная каменная башня с узким «лазом» — выходом наружу. Вход в крепость был со стороны нынешнего кладбища, то есть с южной.

Интересны археологические находки на городище: несколько десятков наконечников дротиков и копий, сто двадцать стрел; предметы вооружения и снаряжения всадника и коня. И вместе с ними — предметы сельскохозяйственного труда, косторезного искусства… Бронзовая булава XI века; фибулы; «каури» — раковины с Индийского океана (!), применявшиеся для украшений; витые браслеты; бронзовые и серебряные перстни; височные кольца; арабские и западноевропейские монеты XI— XII веков; инструменты для письма на бересте…

От городища можно пойти в Малы — поверху, по самой кромке, вступив во владения ветра. Внизу, на зеленом дне долины, ползет узкая речка да чернеют крошечные пирамидки сушащегося торфа. (Местный крестьянин рассказал мне, что нашел там лосиный рог и зуб медведя.)

Идти в Малы именно поверху нужно для того, чтобы вжиться в колдовскую красоту этих мест, всем своим существом ощутить простор. Но до конца поверху не дойдешь. Изрезанный оврагами берег начинает сильно петлять, и, насладившись свежестью ветра, набравшись бодрости до краев и отыскав среди кустарника подходящую тропинку (на половине или трети пути), лучше скатиться вниз и далее продолжать дорогу по дну долины. Здесь затишье и совершенно иной масштаб. Под ногами бегут ручьи. Над головой подымаются то заросшие кустарником, то открытые горы. В конце пути придется снова взбираться на одну из них, и тогда почувствуешь, что высота их нешуточная.

Малы… Это величественные холмы, прозрачные ручьи, красные горы, цветные глины, камни, сидящие над обрывом, заросли ольхи и орешника, редкий пустынный можжевельник; костры вишневых деревьев по склонам осенью. Это долина, полная, как чаша до краев, розовым утренним туманом. Студеная вода бездонного озера, мирные осоки и крутые берега, отражающиеся в нем. Это курчавые кусты на том берегу и молодые красноногие сосны, которые, сбегая с холма, словно упираются ногами в берег. Это на озере лодки-камейки, то есть спаренные узкие долбенки. Это словно со дна озера подымающаяся, поставленная чуть выше подножия горы звонница — колокольня, ее нежное живое тело, матово-молочное после заката, когда ее верхушка с небольшими позеленелыми колоколами, висящими меж круглых столбиков, еще исходит изнутри розовым теплом. Это задумчивые окна полуразрушенной трапезной церкви, глядящие на озеро, и ее розоватые стены, и силуэты почтенных коров, шествующих вечером друг за другом к скотному двору, вытянувшись по краю оврага. И два одинаковых плитяных сарая, словно пропилеи, ведущие в деревенский заулок… Луна, как факел, пылающий над оврагом, и ночной небесный свод над пустынными холмами, который словно кружится над головой, такой далекий и такой близкий, и такие яркие и крупные на нем звезды, словно алмазные россыпи, какие, казалось бы, бывают только на юге. И никого между тобой и ими…

Малы входят в ту же систему, что Изборск и городище, — та же лощина, та же водная дорога, тот же рельеф. Но, в отличие от Изборска, Мальский монастырь спрятался в складку земли, приник к озеру. О его существовании и не догадаешься, будучи наверху, в деревне.

На Печерской дороге между Изборском и деревней Малы, которой соответствует автобусная остановка «Мальский поворот», находящаяся в километре от деревни, слева от дороги белеет крохотная часовенка, похожая на мазанку с четырехскатной щепяной кровелькой и маленьким оконцем. Это Мальская часовня. Ей «лет двести». Можно прокатить по дороге мимо — в Печоры, не подозревая, что рядом таятся огромные художественные богатства. Часовня — указатель: здесь надо свернуть. Справа под углом отходит дорога. Она ведет через поля и выселки к Малам.

Есть что-то приветливое, уютное даже в самом названии «Малы». Плитяные хозяйственные постройки и ворота с отступом для куста сирени, с круглыми столбиками и арками, такими же, как у крылец псковских жилых домов, построенных в XVII веке, с кольцами для коновязи. Бархатисто-зеленые замшелые кровли с большим выносом, с тщательно уложенными возле конька пестрыми плоскими камнями — для защиты от ветра. Главная улица, округло спускающаяся под горку, а под ней — чистый светлый родник, к которому ходят с ведрами, и маленькое озерко, переливающееся в этом месте через дорогу, по которой можно пробраться только по камням. Ванька вблизи дороги в молоденьких тополях. Здесь бывает особенно красиво осенью в солнечные дни, когда тополя ярко рыжеют, трава зелена, небо чистое, вода голуба и рядом с нею голубеют незабудки. И удивительная свежесть во всем!

Но велики грязи мальские. Они стоят посредине деревни, заливая главную улицу месяцами после дождей, даже в жаркие летние дни. В Малы нужно ехать в сапогах. Слой земли здесь тонок, под ней лежит глина на каменной горе. Вода не уходит вглубь, сбегая с горы ручьями — живыми, говорящими, даже когда выпадает снег. Только тогда берега ручьев покрываются звонкими, словно хрустальными, ледяными тюльпанами, которыми обрастают головки опущенных в воду трав. Под деревней, в овраге — целый водопад, пенящийся, шумный. Живая вода — вот, пожалуй, то главное, что составляет душу этой земли, — вечное пение ручьев.

За деревней или, вернее, под ней обнаженные холмы спускаются к озеру. По ложбине от водопада бежит ручей. Ведущая через него дорога на бугре становится красной. Ее недавно сопровождала цепочка тонких елок, ныне темнеют две-три да несколько пней. В ложбинке начинаются кусты. Справа подымаются пышные кроны лежащего под горой кладбища, а слева, словно из-под земли, вырастает белая звонница. Сперва показывается ее крошечная зеленая маковка, которая становится заметной только благодаря беленой шейке. Потом плечи, и вот она вся — удивительнейшее создание народного гения.

От Мальского монастыря сохранился высокий пятикупольный собор XVI века, который, словно цветок, тянется со дна лощины, и руины трапезной (того же времени) с остатками церкви и колокольней. Собор и трапезная стоят через овражек, по которому с горы сбегает ручей, впадающий в озеро. Трапезная вытянута по склону горы; в головах стоит колокольня, в ногах — церковь. Чуть ниже апсиды бьет ключ, стекая по склону тонким ручейком.

Собор окружен кладбищем с высокими разросшимися деревьями. Он стоит на небольшом подклете, но вглубь уходит обширный подвал, в котором тоже есть родник. В такой церкви можно отсидеться, как в крепости, имея неограниченный запас воды. (В Пскове родники известны в подвале церкви Преполовения и в подклетах жилых домов.) Внутри собора высокие круглые столбы и крупные ступени арок. Здесь очень красиво благодаря сочетанию повышенных арок, пяти световых барабанов и переплетению света и теней на сводах, арках, стенах. Вверху сохранились два яруса деревянных связей.

Трапезная палата рухнула, и на ее месте образовалась большая яма, заросшая бузиной. Но на остатках стен можно прочесть очертания крестовых сводов, которые опирались на центральный столб. Сохранились некоторые подсобные помещения, которые были перекрыты крестовыми и сомкнутыми сводами с красивыми распалубками и шкапчиками в стенах. В одной из стен уцелела засыпанная лестница, которая вела наверх из подклета. Над трапезной был третий этаж, куда выходила дверь из третьего яруса звонницы.

Церковь при трапезной была столпообразной. Она имела три яруса и подвал. В ее стенах проходят каналы воздушного отопления, по которым шел теплый воздух. Второй ярус церкви хорошо сохранился, перекрытый цилиндрическим сводом с распалубками окон и алтарной частью, отгороженной двумя столбами. Они несут арку, которая поддерживает свод. В юго-восточном углу была лестница наверх. Церковь примыкала к трапезной палате.

Звонница Мальского монастыря — одно из лучших созданий псковского народного гения. Она выросла на основе традиционной звонницы XVI века, получив квадратный верх с арками звонов, обращенных во все четыре стороны. Они опираются на крепкие круглые столбики. В каждую сторону смотрят две арки. Откосы стен сильно выражены. Тело звонницы очень цельно. Раньше верх ее был более дробным. Художественный образ Мальской звонницы сложился окончательно через четыре столетия после ее основания — в начале XX века. Возникает чувство, что в наши дни, на глазах, родилась былина. Но это чудо становится понятным, если вспомнить, что до сих пор по псковским деревням ставят каменные ворота с круглыми столбиками, как это было в XV и в XVII веках. Звонница завершена на основе народной традиции. Ее верх нужно было усилить, потому что рухнула трапезная палата, в которой отпала нужда с 1764 года, когда монастырь упразднили, превратив собор в приходскую церковь.

Звонница первая встречает тех, кто подплывает к монастырю по Мальскому озеру. Раньше она стояла, «отвернувшись» от озера, и смотрела только на собор и вход в монастырь по дороге, спускающейся с горы. «Стенку» звонницы превратили в объем. Ее красота полнозвучна и совершенна.

На самом высоком холме над озером, где стоит деревянная сельская школа, а из земли выдается полулежачий древний каменный крест, над самой кручей до последнего времени стояли сделанные из жердей большие сельские качели.

Вся долина со своим богатством — озером, окрестными горами, монастырем — лежала внизу, под ногами взлетающих в небо. Удивительно хорошо!.. На зеленом мысу, между качелями и школой, находится традиционное место деревенских гуляний.

Для того чтобы получить полное представление о Мальском монастыре, надо подняться в гору вблизи школы и пойти поверху вдоль озера, к устью долины. Монастырь останется за спиной. Стройный ряд темных елей поднимается со дна долины. В предзакатные часы на них большими семьями греются серые вороны. Молодые дубки заполняют берег оврага. Роскошные развесистые березы стоят вверху по кромке. Узкая тропинка ведет вдоль них.

Поверху хорошо дойти до самого конца озера и увидеть за ним густой хвойный лес, плотно заполняющий все дно долины.

Лишь в одном месте мелькнет серебром вытекающая из озера речка, похожая на ручеек. С огромной высоты большие ели кажутся игрушечными.

Когда повернешься и пойдешь обратно, хочется снимать кино: одна картина сменяет другую, и не знаешь, какая лучше. Назвать бы всю эту ширь «Над вечным покоем», но у Левитана — целая симфония тоски, а тут — огромное торжество радости. Она звучит даже тогда, когда небо покрывается сине-лиловыми тучами, их прорезают резкие ослепительные молнии, а по листьям начинают стучать крупные горошины капель. Дождь льет сплошным потоком, пожалуй, не как из ведра, а как внезапно пролившаяся небесная река… Но он недолог. И яркий радостный блеск вдруг ослепляет, он брызжет и бьет из всего, хотя полнеба еще темно синеет.

От Изборска по деревни Малы три километра понизу и четыре поверху. Если от Изборска в Малы лучше идти поверху, то обратное путешествие нужно совершить понизу на закате или в предзакатные часы. Только тогда городище с маленьким храмом наверху освещено с этой стороны скользящими лучами солнца.

Луг над долиной в Малах пророс выступающими из земли, рассыпающимися, словно истлевшими каменными бугорками, усеян мелкими и крупными валунами. Самые крупные подползли к краю обрыва, словно держат совет. И здесь охватывает чувство простора, словно ветер хлопает крыльями за спиной. Справа у обрыва сидят три больших камня. Выйдя из деревни, следует спуститься недалеко от них по красной гляняной тропе, бегущей с крутой горы. Ее пышущее жаром тело проглядывает через редкую траву с зелеными свечами можжевельника. Внизу полузаросшая тропинка ведет через кусты ольхи вдоль правого берега долины, сплошь заросшего кустами и деревьями. Здесь весной над высокой сочной травой, сквозь влажное марево, золотятся кудрявые головки крупных баранчиков, а в кустах свистят соловьи. Студеные ручьи сбегают с горы; порой это маленькие речушки с остатками на них мельниц; белеет «меловая гора», где недавно велась разработка известняка. Здесь какое-то особое, теплое затишье. Чернеют столбики сушащегося торфа. Несколько изб стоят у переправы через текущую по долине речушку, к которой примерно на полпути ответвляется дорога. У деревни Броды стоит деревянная часовня. Идти недолго — вот и показывается городище. Местность незаметно расчищается. Кусты исчезают. Справа отроги гор перерезают дорогу. Она начинает подыматься, потом спускается снова. Сквозь редкую траву опять виднеется красное тело земли. Слева блестит Городищенское озеро. Долина усыпана камнями. То и дело под ногами попадаются валуны, совсем вросшие в землю, обрамленные бахромой травы, с высеченными на них крестами.

Эти кресты звучат словно заклятия. Такими крестами отмечали и межевые камни и камни на могилах. Что они означают здесь? Охрану от врагов или место, где пал защитник крепости? И над всем этим подымается огромный холм городища, словно зеленое колено земли. А на вершине его белеет храм с тремя высоко поднятыми, вделанными в стену крестами. (Они были выделены черной краской.)

Чем ближе подходишь к подножию городища, тем более оно вырастает над головой, тем неприступней кажется. Только отсюда воспринимаешь его в полную силу. А ведь здесь, по долине, шел водный путь. Именно сюда, к древнему городу, подплывали на ладьях из Варяжского моря. На предшествующий городищу холм до сих пор указывают как на пристань. Местные жители рассказывают о найденных здесь тесанных топором гигантских плахах.

На закате неровности земли становятся особенно четкими. Видишь, что крутой склон городищенского холма весь состоит из зеленых горизонтальных ступеней, образованных сползающими по каменному основанию тонкими слоями почвы со скудным травяным покровом. Оба соседствующих холма местами кажутся усыпанными многочисленными черепками битой посуды. Это лежат осколки выступившей на поверхность и выветрившейся плиты. В вечернем сумраке кусочки камня светятся, как звезды.

Если не хватит отваги взять городищенский холм штурмом, можно долго и медленно подыматься по узкой тропе, идущей вдоль холма, которая выводит к невысокой кладбищенской ограде.

Для того чтобы открыть все тайники Изборска, мало обойти крепость и побывать на городище. Вокруг Изборска стоит полазать, а именно вокруг Городищенского озера: и понизу, спустившись к нему у подножия крепости, и поверху, по той стороне, перейдя мосток и поднявшись в гору.

Еще и теперь от крепости хорошо видна высокая высохшая ель, одиноко чернеющая на берегу. Ее засохший остов придает особое настроение вечернему пейзажу. Там, у ее подножия, находится тайник. Чтобы его открыть, надо спуститься вниз и пойти вдоль самой воды. Здесь не только почувствуешь ее близость, но и увидишь нечто неожиданное: массу веселых потоков, сбегающих с горы. Главный из них — мощный, настоящий водопад — с шумом обнимает огромное корявое дерево двумя сливающимися внизу сверкающими ручьями. Возле него видны развалины мельницы. Рядом, с заросшей кустами горы, низвергается еще около десятка больших и малых потоков, искрящихся и журчащих. Некогда за озером шумел дубовый лес.

Путешествие на ту сторону нужно совершить в одно прекрасное утро, начав его именно утром и именно в солнечную погоду. Нельзя полностью представить себе крепость, не взглянув на нее оттуда.

Высокий крутой берег подымается за озером двумя террасами: сначала лежит плато, вдающееся полуостровом в сторону озера, то есть к крепости; над ним протянулся полукруглый скат, и там мы уже на горе. Местные жители до сих пор называют нижнее плато полем боя, имея в виду стародавние битвы, а островки зарослей орешника именуют кладбищами. Один из них виднеется ближе к дороге, другой — поодаль. Действительно, орешником поросли огромные каменные плиты, то лежащие горизонтально, то вросшие в землю под углом. Они напоминают те, которые сохранились на легендарной могиле Трувора.

ПСКОВО-ПЕЧЕРСКИИ МОНАСТЫРЬ. Ярко блестят листья деревьев. На солнце они кажутся мокрыми. Чуть колеблются зеленые тени. Над оврагом опрокинулись сады. Ручей бежит в широкой пойме, заросшей травой. Над ней подымается отвесная оранжево-розовая стена окаменевшего песчаного берега, иссеченная пещерами в виде вертикальных ущелий. Когда-то в таких пещерах, темневших чуть ниже по течению лесного ручья, поселились люди. Чего они искали здесь? От кого укрывались? По преданию, охотники услышали пение, идущее из-под земли, испугались и убежали. Это было в XIV веке, то есть почти семьсот лет тому назад. Монастырь сформировался здесь спустя два столетия, в XVI веке.

Недалеко от описанных пещер, за деревянным мостом, по которому проходит дорога, соединяющая берега оврага, видны желтовато-белесые стены крепости с тремя башнями, обращенными в эту сторону. Средняя, самая высокая, прямоугольная, шапкой подымается со дна оврага, почти достигая его верха. Она, словно ртом, вбирает в себя ручей, вливающийся в небольшое отверстие, которое чернеет в подножии башни. Внимательно смотрят бойницы. Стены подымаются с двух сторон по крутым склонам, напоминая гигантские раскинутые руки. Вслед за стенами по круче оврага карабкаются кусты ольхи.

Вверху, по углам крепости, над плоскими зелеными холмами бастионов, видны круглые приземистые башни.

Выдающийся ансамбль древнерусского зодчества, Псково-Печерский монастырь построен в семидесяти километрах к западу от Пскова. В 1473 году была освящена пещерная Успенская церковь. Этот год считается датой основания монастыря. «В лето 7027 [1519 году]… того же лета начаша Мисюрь Мунехин. великого князя дьяк псковский, да его подъячеи Ортюша Псковитин назирати убогое место, незнаемо никем же, под немецким рубежом». «В лето 7031 [в 1523 году] поча здати монастырь печерской, во псковской замли, под немецким рубежом, припомогаше старцу Филарету и прочим и Мисюрь диак великого князя; а церковь у горы боле ископаша. А прежде того церковь была в земли. а монастырь был на горе, а церковь преподобных отец Антониа и Феодосья».

Посвящением церкви Антонию и Феодосию — основателям Киево-Печерской лавры — строители Псковского монастыря подчеркивали его преемственность и его значительность. (Главная церковь Киево-Печерского монастыря была тоже Успенской.) Умный и дальновидный дьяк оценил место «под немецким рубежом» и принял в строительстве монастыря большое участие. Снеся монастырь в «подол меж гор», его приблизили к воде, что дало возможность выдержать осаду в 1681 году.

Крепость Псково-Печерского. монастыря выросла в XVI веке перед вражеской крепостью Нейгаузеном, по данным летописца, «всего лишь в семи верстах», (На самом деле от Печор до Нейгаузена километров двадцать.) Строительство стен Печерского монастыря шло в самом начале Ливонской войны, с 1558 по 1768 год. Существует мнение, что игумен монастыря Корнилий построил каменные стены по собственному почину, за что и был казнен Иваном Грозным, заподозренный в измене. Однако крепость получила значение не только для Пскова, но и для всего Русского государства. Стефан Баторий безуспешно пытался ее взять. Стойкая защита монастыря, да еще и вылазки из него в тыл врага приблизили заключение мира. Стратегическое значение монастыря оценил Петр Первый. При нем вокруг башен срочно были возведены земляные укрепления.

В 1592, 1611 и 1615 годах на монастырь нападали шведы. В первый раз они напали врасплох тотчас по окончании перемирия, и им удалось захватить и ограбить монастырь. Но следующие попытки были безуспешными. Не взял монастырь ни Лисовский, захвативший Острог и торги, ни пан Ходкевич, пять недель осаждавший крепость с сильной осадной артиллерией. Монастырь в это время был хорошо укреплен и снабжен всем необходимым.

В 1701 году шведы снова подходили к Печорам: били из пушек по башням, вырубили железные ворота, но защитники крепости сделали вылазку, отогнали осаждавших, побив многих.

В 1703 году шведы в последний раз напали на Печерский монастырь и снова были отражены. А в 1709 году прогремели пушки Полтавы.

Псково-Печерский монастырь расположен на краю небольшого аккуратного городка Печоры, разросшегося из монастырской слободы. Перед главным входом лежит не то чтобы площадь, а, скорее, площадка, свободный участок с двумя церквами — каменной и деревянной, вытянувшимися против монастыря по левой руке. Здесь останавливаются машины туристов и телеги окрестного населения. Обычно лошади пощипывают траву в тени деревьев, возле крепостного рва, похожего на канаву, в котором все же поблескивает вода. По правую руку от ворот, между рвом и крепостью, зеленеет небольшая горка, напоминающая вал. (Это остатки бастиона, который Петр заложил собственноручно.) Она плотно заросла деревьями. Ближе к воде темнеет несколько елок. Даже в летние дни здесь тенисто.

Башня Святых ворот с большим киотом над въездной аркой — высокая, нарядная, всегда праздничная. Она оштукатурена и свежевыбелена. На шероховатой поверхности играют тени. Стены со значительными откосами рождают ощущение устойчивости и вместе с тем стройности, даже легкости — благодаря деревянной галерее вверху и несколько вытянутой фигурной главе. И глава и деревянные детали ярко выкрашены. Но под этим наметом чувствуется сильное тело оборонительного сооружения.

Башня как-то сродни выросшим рядом елкам. От нее веет сказочностью, быть может, благодаря ее игрушечному декору, который появился века на два позже, чем она сама.

Слева над глухой стеной голубеет маленькая главка церкви Николы Вратаря, а рядом с нею подымаются два уголка верха небольшой звонницы, словно два настороженных заячьих ушка». Справа, на некотором отдалении от башни Святых ворот, стену раздвинула колоннада классического собора. Вверху крепостной стены обнажился светло-серый плитняк, выступая из-под желтовато-золотистой штукатурки. Переход к Святым воротам выгорожен тумбами. Когда-то здесь был мост через ров.

Войдя в Святые ворота, попадаешь в особый мир. Монастырь действующий, и, вступая на его территорию, словно погружаешься в толщу веков.

Территория монастыря делится на две части: верхнюю, возле Святых ворот, куда после войны 1812 года выполз большой Михайловский собор с классическими колоннами; и нижнюю, лежащую глубоко на дне естественной чаши, той, через которую протекает ручей. Его почти отвесные берега густо заросли деревьями.

За Святыми воротами образовались площадка, вымощенная булыжником. Проезд в воротах и дорожки выложены каменными плитами. Верхняя часть монастыря невелика. Площадка у ворот раздваивается: одна дорожка уводит вправо, другая — влево. Справа аллея, обсаженная старыми березами, ведет вдоль стен к торжественной лестнице и белеющей колоннаде Михайловского собора. Слева короткий пологий спуск подводит к небольшой приземистой арке внутренних ворот, устроенных в подцерковье Никольской церкви. За ней начинается спуск вниз.

Церковь Николы Вратаря удивительна своей мягкой красотой. В ней есть и цельность, и простота, и скромная нарядность, и тихая приветливость. Дорогу, идущую под уклон, замыкает ее беленая шероховатая стена с вырезанным внизу черным арочным проемом, над которым уютная кровелька киота отбрасывает легкую голубоватую тень. Крепостная стена слева и звонница справа, чуть расходясь, образуют подобие широкой ниши, подводя посетителя к арке. Стройная, светлая звонница с двумя небольшими позеленелыми колоколами выступает навстречу, чуть прикрывая крыльцо церкви. Ее колокола монахи-партизаны отбили вместе с обозом и пленными у Стефана Батория в 1581 году.

Церковь Николы замечательна по своему назначению: охраняя внутренние ворота, она составляет единое целое с Никольской башней. Раньше к звоннице примыкала стена Острога, которая соединялась с круглой, так называемой Тюремной башней, расположенной между Святыми воротами и Михайловским собором, образуя второй ряд укреплений. Площадка, на которой сейчас мирно воркуют голуби, служила неожиданной ловушкой для врага, прорвавшегося в Святые ворота. Стена Острога прикрывала тело Никольской церкви, которая оказывалась на внутренней территории монастыря. Арка ворот фактически прорезана не в самой церкви, а в нижней части башни, соединенной с церковью (башня выступает за крепостные стены полукругом). Внутренний проезд образует колено, проходя под башней и в подцерковье. Между ними он ломается под прямым углом. Сохранились петли тройных ворот.

Никольская церковь была построена в 1564 году. Известен ее создатель —Павел Заболотный, «во иноцех Пафнутий», способствовавший «в строении храма сего» игумену Корнилию. Большинство памятников древнерусской архитектуры осталось безымянным, но имя этого замечательного зодчего сохранил летописец монастыря. Видимо, Павел принимал участие в возведении всей крепости, с которой церковь непосредственно связана, руководя строительством вместе с Корнилием, который, надо думать, не оставался пассивным заказчиком. (Он сам был художником — писал иконы.) Павел похоронен в пещерах монастыря, недалеко от входа. Это место известно, и хорошо бы восстановить его могилу.

Никольскую церковь писал Рерих со звонницей, еще забранной досками. Ее реставрация, произведенная после войны, — одна из наиболее тактичных и удачных во Пскове.

В темном проезде под Никольской башней теплятся свечи. Арка, выводящая на свет, обрамляет вид на внутреннюю территорию монастыря, которая открывается полностью, когда облетает осенняя листва. Дорога, выделенная белеными тумбами, ведет вниз вдоль откоса, поросшего деревьями. Странно, что главная дорога, идущая по внутренней территории монастыря, называется Кровавой. Это напоминает о далеко не безобидных событиях и связано с казнью настоятеля монастыря старца Корнилия в 1576 году. Есть предание, которое рассказывает, что царь сам убил Корнилия, встречавшего его у врат монастыря.

Сердце монастыря лежит внизу, в естественной чаше. Живописные главки мягко пестреющих храмов подымаются со дна ее, как диковинные цветы. Нижняя территория тоже делится на две части: более обширную, которую огибают разновременные постройки, и меньшую, возвышающуюся, как стена алтаря, приподнятая на несколько ступеней. Здесь сосредоточены основные художественные ценности монастыря, его наиболее древние постройки, которые разворачиваются веером. Туда устремляется дорога.

Прежде всего в глаза бросается огромная звонница с высокой главкой и башенкой с часами. Она выделяется своей беленой поверхностью, объединяя все пестрое и мелкое. Звонница сдвинута влево и стоит почти прислонившись к природной зеленой стене. Несколько ниже, на первом плане, растут темные островерхие ели. Их зубцы удивительно перекликаются с завершением звонницы. Рядом алеет праздничное здание Благовещенской трапезной церкви с маленькой главкой. Справа от звонницы широко растянулась фасадная плоскость Успенского собора, которую перекрашивают то в золотистый, то в розовый цвет. На светлых стенах ярко выделяются декоративные вставки наружной росписи. Плоскость фасада завершают поставленные в ряд ярусные главы с живописью на граненых барабанах. Дорога приводит именно сюда, к собору, к очень широкой торжественной лестнице, по которой нужно взойти на верхнюю площадку, приподнятую, словно солея перед церковным иконостасом. Средняя часть лестницы перегорожена цепями, висящими между каменными тумбами. По бокам оставлены проходы. На площадку ведет деревянный переход от покоев настоятеля. Почти в центре легкой дуги. образованной плоскостью Успенского собора и звонницей. открывает праздник нарядное здание ризницы. Это приземистая прямоугольная башенка с большими квадратными окнами и фантастическим завершением, которое представляет собой нечто среднее между куполом и шатром, увенчанным заостренной главкой.. Беленые междуэтажные тяги ярко выделяются на красно-кирпичных стенах. Рассеченные на квадратики сближенные окна в пышных наличниках кажутся подвешенными, как птичьи клетки. Архаическое крыльцо на толстых приземистых столбиках, ушедших в землю, похоже на теремок. Его сдвоенные верхние арки словно вырезаны в глыбе камня.

Ризница стоит у самой лестницы на нижней площадке, но ее крыльцо, объединяющее второй и третий этажи, выходит на верхнюю площадку. Оно обращено к звоннице и связано с ней не только своим характером, но и веревками колоколов, которые протянуты сюда над сравнительно узким проходом. Ризница лепится к рельефу, объединяя собой верхнюю и нижнюю площадки. Перепад проходил по берегу ручья, но ручей забрали в трубу, остался только колодец, из которого качают воду под круглым деревянным навесом, устроенным под елями.

Главная Успенская церковь, «ископанная в земле», сложилась из «первозданных пещер», расширенных и укрепленных. (Земляные столбы обложили камнем.) У нее только одна стена — фасадная, приставленная к пещерному храму, в котором очень тесно. Поэтому в особо торжественных случаях службу выносят наружу, превратив фасадную плоскость в подобие иконостаса. (Чтобы ее расширить и придать храму большую значительность, в середине XVIII века над Успенской церковью надстроили второй этаж для Покровской церкви.) Дверь возле звонницы ведет в пещеры, в которых хоронят братию. Звонница построена в XVI веке. В петровское время она получила надстройку для колокола, подаренного монастырю Петром. Внутри кроме хозяйственных помещений прежде был придел Варлаама Хутынского. Благовещенская трапезная церковь построена в 1540 году и обновлена в конце XVII — начале XVIII века. Она замечательна тем, что придел у нее находился над основным помещением, в третьем ярусе. Этот редкий вид столпообразных церквей есть в Снетогорском, Мальском и Крыпецком монастырях. Дата постройки ризницы неизвестна, но она горела в 1688 году. Следовательно, ее окончательный архитектурный образ относится к концу XVII века.

Архитектурный ансамбль монастыря складывался в течение веков и в конечном итоге получил композицию храма под открытым небом, ушедшего в землю.

Монастырь интересно обойти кругом, следуя по тому пути, по которому его когда-то обходили крестным ходом. И тогда увидишь и почувствуешь крепость во всю ее мощь. Или пройти слева от Святых ворот и, обогнув Никольскую башню, очутиться на круче. Противоположный берег подымается отвесным срезом розово-рыжего песчаника. Внизу стоит башня с хозяйственными воротами, из-под которой вытекает ручей. Вид на монастырь открывается необыкновенный. Спрятанный в каменной крепости, за высокими откосами берегов, погруженный в землю, монастырь вдруг раскрывает свою сердцевину, как самое заветное. Над уходящей вниз суровой стеной подымается сияющий иконостас его главных построек во всем своем великолепии.