Расцвет псковской архитектуры — XV-XVI век

Как всякое творчество народа, всегда тесно связанное с жизнью, искусство древнего Пскова не могло застыть в неподвижности. Жизнь шла вперед, все изменялось. Даже деревянное посадское жилище, казалось бы так продуманно решенное, приобретало новые формы. Это наиболее отчетливо сказалось на жилище сравнительно обеспеченных людей.

Уже в конце XIII века богатые жители посада, а потом и посадские люди среднего достатка переняли из княжеского и боярского жилища печь с дымовой трубой и перестали строить двухчастные дома с горницами и повалушами в одном срубе. Посадский дом нового типа представлял собой комплекс отдельных срубов, в одном из которых помещалась повалуша, а в других — спальни, отдельно летние, не имевшие отопления, а отдельно — зимние, с печами.

Если дом принадлежал ремесленнику, то в этот комплекс входили и клети, и отдельные мастерские. В домах богатых людей спальные горницы были на двух половинах: женской и мужской. Вместе с переходами и галереями такое жилище представляло собой сложное сочетание по-разному обработанных и неодинаковых по размерам объемов. В отличие от жилищ предшествовавших веков помещения хором теперь ставили на подклети, подызбицы, подповалушья и подсенья. Хоромы нового типа имели потолки с земляной засыпкой и деревянные, тесовые или чешуйчатые, покрытия, на каждом срубе — свое.

Все эти изменения к XVI веку придали новый облик городским дворам и всей деревянной застройке города в целом. Повысилась ее этажность, усложнилась объемная композиция и значительно увеличилась живописность общей картины кварталов, улиц и площадей. Все это, равно как и бурное развитие ремесленного производства, рост богатства города, оказывало влияние на его каменную архитектуру, в частности церковную.

С 1640-х годов псковичи стали покрывать церкви не свинцовыми листами, а железными. Вскоре железная кровля надолго стала обязательной принадлежностью псковских церквей. Известно, что при обороне Пскова в 1581 году псковичи ковали пушечные ядра из железа, которое снимали в большом количестве с церковных крыш.

Появление нового типа кровли, вызванное практическими соображениями, весьма существенно сказалось на архитектурных формах псковских церквей. Криволинейные покрытия, повторявшие очертания сводов, по которым их укладывали, сменились с этого времени покрытиями с плоскими скатами. Общая компоновка верха храма, с которой мы ознакомились на примере Троицкого собора и церкви Рождества в Довмонтовом городе, осталась прежней, но постамент под барабаном стали покрывать не по четырем полукружиям, как раньше, а по восьми щипцам, то есть на шестнадцать скатов. Пересекающимся плоскостям верха церкви в нижней ее части отвечали плоскости прямоугольных боков апсид с односкатными кровлями. Такие апсиды стали непременной особенностью псковских храмов этого времени.

Единственный из них, дошедший до нас сравнительно мало измененным,— церковь Успения Богородицы в селе Мелетове Псковского района (1462—1463).

Недавно четверик этого памятника и его глава были реставрированы, и теперь можно видеть в натуре почти все его первоначальные формы. Мелетовская церковь — уникальный, сравнительно хорошо сохранившийся образец типичной псковской церковной постройки середины XV века.

На стенах и сводах церкви уцелели драгоценнейшие фрагменты росписи того же времени. Недавно все остатки фресок полностью расчищены от покрывавшей их более поздней штукатурки.

Зданием такого же типа, но более богатым и обширным, был первоначально кончанский храм Козьмы и Дамиана с Примостья, построенный тоже в 1462—1463 годах (улица Леона Поземского, 7). Верх храма не сохранился до нашего времени. В 1507 году взрыв пороха, хранившегося в одном из его приделов, повредил главу и подпружные арки. При восстановлении храма после взрыва его шестнадцатискатное покрытие заменили восьмискатным, отказавшись от постамента под барабаном в соответствии с теми новыми нормами, которые установились в псковской церковной архитектуре с последних лет XV века. Чтобы избежать устройства постамента, новые подпружные арки, на которых основали главу храма, пришлось опустить ниже сводов храма. Так появились столь неожиданные для XVI века архаические пониженные подпружные арки.

В нынешнем облике этого памятника смешались черты, внесенные всеми веками, начиная с XV и кончая XX. По следам, которые заметны без раскопок и зондажей, можно с уверенностью установить первоначальный вид четверика с главой, апсидами и притвором. Он был совершенно аналогичен четверику Мелетовского храма. Но летопись упоминает о приделе, в котором взорвался в 1507 году порох. Судя по повреждениям, нанесенным сохранившейся главной части храма, этот придел примыкал к ее юго-западному углу. Надо полагать, что ему соответствовал такой же придел у северо-западного угла. Оба придела были уничтожены еще в XVI веке при перестройке церкви после взрыва, и точно установить их былое расположение и вид можно лишь путем архитектурно-археологического исследования здания, которое еще не проводилось.

В 1925 году в одной из «палаток» храма (помещение вверху западной трети четверика) были найдены прекрасно сохранившиеся доски от древнего иконостаса. Лицевую сторону каждой из них покрывала лента резьбы в виде плетенки из стеблей с завитками и пальметками, отличавшейся изысканностью и строгостью рисунка. По характеру орнамента и по тому, что эта резьба не была позолочена, можно предположительно датировать ее XV веком. Вероятно, это были остатки первоначального иконостаса, поврежденного взрывом в 1507 году.

В XV веке в убранстве псковских церквей стенопись начала утрачивать главенствующее значение. Фрески в виде небольших отдельных поясных изображений святых, а иногда в виде изображения праздника, которому был посвящен храм, стали помещать только в небольших нишках на наружных фасадах. Главную роль в украшении интерьера стал играть иконостас. Все внимание в иконостасе сосредоточивалось на иконах. Тябла, разделявшие ряды икон, украшались лишь скромной неглубокой резьбой, не дававшей резкой игры светотени и не отвлекавшей внимания. Их сознательно не покрывали позолотой.

При храме Козьмы и Дамиана, на площадке его двора, или, как раньше псковичи говорили, буя, сохранилось еще два уникальных древних сооружения: основание большой четырехпролетной звонницы и ворота буя (ограда поздняя). В нижней части постройки, служившей основанием для столбов звонницы, находятся древние складские помещения. Их узкие окна и тяжелые своды сохранились в первоначальном виде. Весь верхний этаж, в который поднимаются по лестнице, перекрытой характерными для псковской архитектуры ступенчатыми сводами, занят двухстолпной церковкой. Она сохранила нетронутые древние своды, окна, двери, ниши и никогда еще не подправлявшуюся обмазку. В стенах видны гнезда от брусьев, которые поддерживали иконостас.

Не менее ценный и редкостный памятник представляют собой ворота. Они наклонились в направлении от церкви к улице. Надо полагать, что этот наклон — последствие взрыва, происшедшего в 1507 году, и что ворота построены одновременно с храмом. Верхняя часть ворот сломана, вероятно, в XVIII веке.

Весь этот комплекс отмечал один из основных узловых пунктов планировки древнего города. Здесь сходились важнейшие магистрали. И поэтому здесь наблюдалась картина, обычная в древнем Пскове для таких многолюдных перекрестков: у самого разветвления людских потоков на возвышенном месте стояла многопролетная звонница на могучем основании, а рядом с нею — большой и богатый по композиции храм. Выдержанные в крупном масштабе ворота отличались такой же монументальностью.

По соседству с большим кончанским храмом некогда стояла сравнительно небольшая церковь Николы с Примостья. Она еще более украшала этот сложно скомпонованный перекресток и своим масштабом подчеркивала мощь его главной архитектурной доминанты — храма Козьмы и Дамиана.

Основания трех храмов точно такого же типа, как Мелетовский и Козьмодемьянский с Примостья, недавно открыты при археологических раскопках в Довмонтовом городе. Все они сохранились на небольшую высоту. Но такая характерная их принадлежность, как прямоугольные боковые апсиды, позволяет судить об их завершении: в псковской архитектуре прямоугольные боковые апсиды обычно неразрывно связаны с тридцатидвухскатным верхом.

В 1490-х годах в псковской церковной архитектуре произошел перелом. В ней появились новые черты, которые сохранялись на протяжении всего XVI и отчасти XVII века. Шестнадцатискатные крыши с шестнадцатискатным же постаментом под барабаном уступили место более простым восьмискатным покрытиям. Новый вид покрытия был гораздо более практичным: восьмискатные крыши полностью предохраняли каменную кладку верха храма от намокания, тогда как при прежних шестнадцатискатных покрытиях своды и основание главы разрушались от проникавшей через многочисленные швы влаги. Однако не это, а соображения архитектурно-художественного порядка были главной причиной происшедшей перемены.

К началу XVI века масштаб обычных городских построек, то есть жилых дворов с их хоромами, настолько укрупнился, что формы верхов шестнадцатискатных храмов с постаментами, тоже покрывавшимися на шестнадцать скатов, стали слишком измельченными, недостаточно лаконичными. Они не могли уже сохранять господствующее значение в архитектурном пейзаже города того времени.

Не случайно первая половина XVI века в Пскове была порой массовой постройки каменных зданий очень крупного масштаба, изменившей весь вид города. Тогда в основном были созданы каменные укрепления Окольного города, грандиозные по протяженности и массивности. Тогда же в Пскове появились крупные комплексы сооружений, такие, например, как Владычный двор, в которые входили обширные каменные здания гражданского характера. Тогда же началась перестройка каменных церквей, продолжавшаяся несколько десятков лет. Летописи оставили очень неполные сведения об этой перестройке, но она ясно прослеживается при изучении архитектуры сохранившихся церковных зданий.

Эти изменения архитектуры города естественно связывать с присоединением Пскова к Московскому государству. Но изучение памятников свидетельствует, что черты, ставшие характерными для псковского зодчества XVI века, определились еще до окончательного присоединения Пскова к Москве, то есть до 1510 года. Очевидно, уже к концу XV века масштаб городской застройки Пскова настолько укрупнился, что потребовал коренных изменений в формах архитектурных доминант. Новому масштабу могли соответствовать только крупные плоскости и объемы, более лаконичные верхи храмов.

Переход к новому принципу оформления верхов произошел, однако, не сразу. По-видимому, впервые восьмискатное покрытие было испытано в Пскове на постройках с упрощенными сводами, то есть со сводами без подпружных арок. Самый ранний из псковских храмов с восьмискатными верхами—церковь Георгия со Взвоза, построенная в 1494 году (улица Урицкого, 1), — имеет именно такую конструкцию. Здесь под барабаном нет никакого выступа, и восьмискатное покрытие было уложено на конструкцию, лишь слегка обобщая ее очертания (сейчас церковь имеет четырехскатную крышу).

Решающую роль в сложении новых архитектурных форм сыграл кончанский храм Богоявления с Запсковья (1496) — одна из крупнейших построек древнего Пскова, поставленная на скрещении важных внутригородских путей у реки Псковы (современный адрес: угол улиц Герцена и Волкова). Это здание, имевшее исключительное значение в развитии псковской архитектуры, было, по-видимому, первым, в котором повышенные подпружные арки сочетались с восьмискатной крышей.

Смелый зодчий-новатор (имя его неизвестно) еще не смог полностью отработать приемы сооружения нового типа. Лопасти, завершающие лопатки фасадов четверика, вписаны в очертания щипцовых стенок довольно неумело: в одних местах над ними получились излишне широкие поля, а в других они чуть ли не врезаются в скаты щипцов. Барабан главы, не поднятый, как прежде, на постамент, оказался в общем силуэте храма недостаточно высоким, и мастерам пришлось на последнем этапе стройки удлинить его, отчего между окнами и узорным пояском, завершающим барабан, образовалось неоправданно широкое гладкое поле. Однако новый принцип компоновки наружных форм здания церкви на сей раз был применен и выражен со всей решительностью.

Храм Богоявления с Запсковья замечателен также своей звонницей. Это первый в Пскове пример возведения столбов звона на особом, отдельном от храма, здании. В настоящее время весь комплекс ожидает реставрации, которая должна полностью вернуть храму его первоначальные внешние формы.

Первая половина XVI века была порой расцвета псковской архитектуры. Разнообразие строившихся каменных зданий, объем строительства, технический его уровень, изощренность архитектурного мастерства псковских зодчих достигли вершины. Основным типом псковского храма того времени был четырехстолпный трехапсидный храм с закругленными боковыми апсидами и с восьмискатной крышей. Небольшие храмы устраивались без столпов, с главой на перекрещивающихся арках и с одной апсидой. Обязательной принадлежностью любой, даже самой миниатюрной церквушки были притворы перед западным (главным) входом, а нередко и перед боковыми.

Кончанские храмы непременно устраивались с приделами, то есть с пристроенными к ним сбоку небольшими церковками (с одной, а чаще — с двумя). Приделы всегда соединялись с притворами галереями. Протяженность галерей старались по возможности увеличить, и с конца XV века приделы стали строить к востоку от основного объема храма. Звонницы в это время строили как можно выше, устанавливая их либо на особое здание, служащее им пьедесталом, либо на самый четверик. Иногда под храмом устраивали подцерковье с входом в него через особую небольшую пристройку.

Очень распространены были часовни-усыпальницы, украшавшие многочисленные кладбища, которые в городе были у каждого храма. Эти небольшие каменные сооружения увенчивались шатрами или двускатной крышей с миниатюрной главкой. До нашего времени такие часовни в переделанном вид« сохранились на Мироносицком кладбище и у церкви Николы на Усохе.

Приемы орнаментации и декоративной обработки церковных зданий, сложившиеся уже в XV веке, стали очень единообразными. Благодаря этому все каменные постройки города представляли собой как бы единое произведение. Поэтому очень редкие отступления от общепринятого приобретали исключительное значение, обращали на себя внимание и запечатлевались в памяти.

Фасады храмов помимо обработки лопатками и многолопастным завершением украшались нишками с фресковыми изображениями. Такие же нишки были обычны и для часовен. Алтарные апсиды завершались вверху типичным псковским орнаментальным пояском из треугольных впадинок между двумя рядами четырехугольных. Средняя апсида четверика и апсиды приделов обрабатывались, кроме того, так называемыми «валиковыми разводами», которые представляли собой подобие аркатуры на тоненьких колонках. Барабан псковского храма XVI века обычно украшали бровки ломаной формы над окнами, такой же узорный поясок, как на апсидах, и у самого верхнего края — ряд кокошников — небольших нишек с полукруглыми верхами.

В XVI веке в псковской архитектуре гораздо шире, чем раньше, стали применять керамику. Барабаны ряда храмов в Пскове украшены не узорным поясом, а поясом из керамических плит. На них красиво нарисованными и покрытыми зеленой поливой буквами сообщались основные данные о постройке храма. Встречались и керамические кокошники. Стали применять керамическое покрытие глав зеленой поливной чешуей.

Главным и самым сильным художественным средством, которым пользовались псковские каменщики, была белизна каменных поверхностей. Покрытые тщательно вылепленной, но неровной обмазкой и побеленные по обмазке известью, они подчеркивали весомость и скульптурную рукотворность зданий. Большое внимание уделяли псковские каменщики XVI века и пропорциям построек. Почти незаметно (более умеренно, чем в XV веке) сокращая вверху толщину столбов звонниц и диаметр барабана главы, они достигали большей стройности здания. В ходе строительства пропорции зданий многократно проверялись в натуре и в случае надобности тут же исправлялись.

В XVI веке псковские мастера достигли поразительного умения в свободной асимметричной компоновке объемов. Их способность выявить и подчеркнуть величину храма каким-либо небольшим и к тому же необходимым в практических целях придатком к основному объему — сходом в подцерковье или часовней—поистине неподражаема, как неподражаемы умение создать и использовать разнообразнейшие и красивейшие сочетания света и теней, умение заставить играть во всю силу самый незатейливый орнамент, самое простое по исполнению украшение.

Пользуясь этими простыми средствами и столь несложными приемами архитектурной обработки, псковские зодчие того времени умели придавать своим постройкам удивительное разнообразие и живописность. При этом, применяясь ко всем особенностям любого здания, они с величайшим мастерством вписывали свои постройки и их комплексы в окружающую обстановку.

Наиболее ранний из сохранившихся и датированных памятников псковской архитектуры XVI века—храм Успения у Парома, или, как прежде называли его псковичи,—Пароменская церковь (1521). Она поставлена на Завеличье напротив Крома, у бывшего плавучего моста (теперешний адрес: Рижское шоссе, 2).

Западная сторона Пскова была ее главным фасадом. С запада, с левого берега Великой, благодаря большой ее ширине можно было охватить город взглядом на всем его протяжении. Вся застройка западной части Пскова велась с расчетом как можно ярче украсить ее. Здесь ставили наиболее крупные и эффектные строения — отдельные здания и целые комплексы таких зданий.

В высшей степени торжественно и парадно был решен въезд в город с западной стороны. Путешественник после долгого пути сквозь дремучие леса, стоявшие от границы Ливонии до Завеличья, проехав узкой Изборской улицей, застроенной небольшими деревянными дворами, мимо скромного монастыря с миниатюрной церковью Николы от Каменной ограды, вдруг попадал на широкое открытое пространство левого берега Великой, и на другой стороне реки во всей своей сказочной красоте представал перед ним Псков. Спуск к мосту (или парому, когда мост был разобран) являлся как бы преддверием самого города и был украшен соответствующим образом. Монументальная звонница с тяжелым столбами, поставленными на высокое могучее основание, и сама церковь Успения у Парома с приделами, притворами и галереями были выдержаны в крупном масштабе и как бы готовили гостя Пскова к восприятию величественности того, что находилось на другом берегу.

В древнем Пскове издавна повелось постепенно подготавливать подъезжавшего к городу человека, как бы сообщать ему о том, что город близко. Этому служили загородные храмы и монастыри, которые составляли как бы несколько цепей, связывавших отдаленные места Псковской земли с ее центром. И псковичи превосходно умели находить соотношение звеньев каждой цепи. Внутри города на каком-либо перекрестке Пароменская церковь с ее звонницей была бы излишне крупна, а расстояние между ней и звонницей чересчур велико. Здесь же, в виду громады Крома с собором, могучих крепостных стен и башен, на открытом месте, на берегу широкой реки ее укрупненный масштаб оказался найденным безошибочно.

В современном виде церкви этот масштаб нарушен. Но все же он еще хорошо чувствуется на восточной стороне храма, где сохранились почти нетронутыми первоначальные апсиды. Пристройки с северной и южной сторон храма, получили свой вид в конце XVII—первой половине XVIII века.

В XIX веке с запада к первоначальному притвору была пристроена паперть. Глава храма, как и его четырехскатная крыша,— конца XVII — начала XVIII века (первоначальный верх был восьмискатным, а глава — луковичной формы). Иконостас храма — поздний, но его завершение, вероятно, XVI века.

Храм Николы со Усохи (Советская улица, 19) — один из крупнейших кончанских храмов в Пскове — построен в 1535 году вместо более древнего, сооруженного в 1371 году.

Церковь дошла до нас в измененном виде и сильно пострадала во время Великой Отечественной войны. В настоящее время она частично реставрирована.

Здание на два метра скрыто отложившимися вокруг него культурными напластованиями, и это очень исказило его пропорции, сделало его приземистым. С юго-восточной стороны к алтарной апсиде примыкает часовня с широкими открытыми проемами. Под ней—помещение с захоронениями, перекрытое сводом и имеющее только дверной проем. Теперь оно скрыто под землей, Вход в часовню был по крыльцу, вид которого пока остается невыясненным. В нише на стене апсиды—фресковое изображение Николы.

От внутреннего убранства церкви к нашему времени ничего не осталось.

Во время реставрационных работ в 1946 году были найдены черепица XVI века с главы храма, небольшая часть литого, украшенного чеканкой паникадила (большой люстры) и куски разбитой каменной надгробной плиты с вырезанной на ней надписью, раскрашенной яркими красками.

Храм Петра и Павла с Буя, или из Среднего города (улица Карла Маркса, 2),—тоже приходский храм, построенный в 1540 году. Стоявший на высоком надпойменном берегу реки Псковы у поворота одной из главных улиц Пскова—Петровской, где с ней пересекались другие улицы, храм был очень богато и интересно скомпонован.

Он имел два внутренних придела — наверху, «на полатях», два наружных — у восточных углов и еще один придел, прикомпонованный к северо-западному углу храма и помещавшийся над галереей.

Последний придел находился на одном уровне с «палатками» храма и сообщался с северной палаткой проходом, который можно видеть и теперь, если подняться в эту палатку. Все приделы, даже внутренние, скрытые под восьмискатной крышей четверика, были отмечены главами, покрытыми блестящей зеленой керамической черепицей. Барабан центральной главы опоясывала керамическая надпись из блестящих зеленых букв, обрамленная керамическими же зелеными валиками. Большая двухпролетная звонница стояла на южной стене четверика, обращенной в сторону Петровской улицы.

К нашему времени от наружных приделов и галерей не осталось ничего, кроме следов на стенах церкви и нижних частей стен, скрытых в земле. С запада к первоначальному притвору в XIX веке была пристроена паперть. Нынешняя глава, покрытая железом с выбитыми на нем звездами, сделана при капитальном ремонте церкви в 1713 году. Внутри храм очень красив по своим основным очертаниям и пропорциям. Малярная роспись, которую можно сейчас видеть, сделана в XIX веке.

Церковь Козьмы и Дамиана на Гремячей горе (улица Гремячая Гора, 7) — бывший монастырский храм. Впервые церковь на этом месте была построена в 1383 году, а та, остатки которой мы видим теперь,— в 1540-м. В конце XVII века церковь переделали. Глава, своды и западные полукупольные столпы, притворы и галереи были сломаны, а четверик перекрыт сомкнутым сводом, на котором поставили непропорционально маленькую главку с глухим барабаном. Вместо восьмискатной крыши устроили четырехскатную, сломав при этом верхушки щипцовых стенок. С запада к четверику приделали пристройку, а к ней—крыльцо на двух круглых столбах, на которое сверху поставили небольшую колокольню. В таком виде храм просуществовал до XX века, но его неоднократно подновляли.

Еще до Великой Отечественной войны крыльцо и колокольня окончательно разрушились. В 1947 году провалился свод четверика вместе с главкой, и, хотя они были восстановлены, церковь потеряла тот вид, какой получила в XVII веке. Возможно, что при реставрации, ожидающей ее в будущем, она будет восстановлена в формах XVI века (конечно, за исключением внутреннего убранства, которое полностью утрачено).

Метрах в пятнадцати к юго-западу от церкви, у самого обрыва горы, существуют в земле, почти незаметные снаружи, остатки каменных монастырских палат, которые сохранялись (и к тому же перестраивались) еще в XIX веке.

К памятникам этой же поры развития псковской архитектуры относятся Нововознесенская церковь, церкви Иоакима и Анны, Воскресения со Званицы и другие. Очень перестроенная в XVII веке, Нововознесенская церковь сохранила удивительно выдержанный общий масштаб и старую звонницу. Церковь Иоакима и Анны сохранилась лучше, но галереи и притвор ее переделаны. Церковь Воскресения со Званицы очень испорчена перестройками XVII века.

К памятникам XVI века следует причислить еще четыре монастырские бесстолпные церкви: Алексея, человека Божия (измененную переделкой в конце XVIII века), Николы от Каменной ограды, Покрова и Рождества Богородицы в Углу и храм Петра и Павла Сереткина монастыря.

Церковка Николы (улица Розы Люксембург, 17) в рисунке луковичной главы, в соотношениях ее основных масс в значительной мере сохранила черты первоначального облика, утрачены только старый притвор, звонница и небольшой объем лестницы в подцерковье, выступавший с северо-восточной стороны. Крыша церкви первоначально была восьмискатной.

Двойной храм Покрова и Рождества недавно реставрирован в своих первоначальных формах, за исключением крыши, которая была в древности железной. Осматривая его, следует помнить, что в старину около него были и другие постройки монастыря, окруженного оградой с воротами.

Небольшая церковь Петропавловского Сереткина монастыря на правом берегу реки Великой, по пути к Снятной горе, интересна прежде всего конструкцией ее сводов. Нигде более не сохранилось такого варианта решения ступенчато-перекрещивающихся арок. Четверик церкви, возможно, относится к XV веку.

Очень интересна также ее звонница. В настоящее время звонница эта включена в объем колокольни, построенной, вероятно, в начале XIX века. Пролеты ее заложены, но старые столбы можно видеть, если подняться на чердак западной пристройки храма. Рядом со звонницей — келья, которая, так же как и западная пристройка, относится к XVII веку. На берегу реки, около церковной ограды, еще сохраняются остатки погребов монастырских палат. Своды погребов местами провалились и засыпались землей.

В середине XVI века, по-видимому начиная с 40-х годов, псковская церковная архитектура обогатилась новыми приемами. Их появление отчасти можно объяснить развитием прежнего направления псковского зодчества, но в более значительной мере влиянием среднерусской — московской — архитектуры. Наиболее отчетливо это влияние выразилось в появлении в Пскове храмов с позакомарными покрытиями и высоких восьмигранных столпообразных храмов «под колоколы», то есть с колокольней в верхнем ярусе.

Покрытие по закомарам в это время стало чисто декоративной формой: кровлю не укладывали на своды, как в XII веке, а поднимали над ними, скрывая их. Возможно, что в некоторых случаях она даже приблизительно не повторяла их очертаний, а была пощипцовой, то есть с плоскими скатами.

Иногда позакомарному покрытию сопутствовали пять глав. Прежде такие архитектурные композиции не встречались в Пскове, но уже с конца XV века ими пользовались псковские мастера, работавшие в Московской Руси. В появлении в Пскове позакомарных покрытий и пятиглавия, вероятно, сыграли роль заказчики — богатые купцы, переселенные в Псков из Средней Руси и привыкшие к формам среднерусской архитектуры. Но нет ничего удивительного и в том, что каменщики, перед которыми была поставлена задача разнообразить создаваемые постройки, сами охотно пользовались такими приемами.

Именно архитектурными соображениями, желанием обогатить силуэт некоторых ансамблей, создать в них сильные декоративные акценты можно объяснить и появление церквей в виде восьмигранных столпов с колокольнями вверху, нарочито вытянутых вверх и, кроме того, завершавшихся высоким шатром.

Такой храм стоял до Великой Отечественной войны в Гдове, а подобный ему и теперь существует в бывшем Крыпецком монастыре. Отзвук этого приема — граненая колокольня с шатром, возвышающаяся над папертью собора Елизаровского монастыря (в Псковском районе).

В самом Пскове столпообразных храмов не сохранилось, но на изображении Пскова XVI века (на иконе Сретения) Новое Снетогорское подворье на Запсковье, вблизи церкви Богоявления, изображено с высокой столпообразной постройкой, увенчанной шатром и похожей на Гдовский столп.

По-видимому, именно с середины века нередким стало устройство подцерковья, часто высокого и ясно обозначенного снаружи. Естественно, что галереи стали двухэтажными, а вход в притвор устраивался через крыльцо.

Есть основания предполагать, что в некоторых очень нарядных постройках верхний ярус галере» имел вид аркады с большими открытыми проемами. Признаки такого устройства галереи можно заметить у церкви Василия на Горке и в соборе Крыпецкого монастыря (1547). Очень крупные и богатые монастырские храмы стали в некоторых случаях украшать приделами (собор Крыпецкого монастыря).

Стремление обогатить арсенал декоративных средств псковской архитектуры отразилось и на орнаментике. Псковские каменщики смелее и щедрее использовала старые приемы. Так, в соборе Елизаровского монастыря они украсили валиковыми разводами не только все апсиды, но и барабан, придав им трехлопастное очертание. Средняя апсида кроме обычного пояска украшена еще и кокошниками. Иногда вертикальный валик апсиды совмещали с осью окна и обводили валик вокруг окна, придавая ему разные формы. Окна храмов и галерей стали в некоторых случаях перекрывать не плоской плитой, как раньше, а полукруглой аркой, придавая полукруглый верх также и впадине вокруг окна.

Псковские каменщики, или, точнее, мастера одной из их дружин, той, что строила Гдовский столп и соборы Елизаровского и Крыпецкого монастырей, ввели в свои декорации килевидные завершения порталов и обрамлений ниш. Кроме того, наряду с килевидными появились и бочкообразные завершения лопаток стен, горизонтальные пояса поребрика или нишек, аналогичные нишкам кокошников, окаймленные снизу и сверху валиками. Использованию всех этих несколько осложненных форм способствовало значительное повышение технического мастерства псковских зодчих. В Пскове сохранилось немало памятников этой недолгой, но плодотворной поры наивысшего расцвета псковской церковной архитектуры.

Церковь Анастасии в Кузнецах (на углу Октябрьского проспекта и улицы Некрасова) поставлена, видимо, после 1539 года, когда более древняя церковь Анастасии, стоявшая на этом месте, обрушилась. Симметричная композиция ее с двумя приделами по бокам напоминала композицию храма Богоявления с Запсковья. Первоначальные покрытия церкви и приделов были восьмискатными, в обработке ее нет никаких новшеств, которые могли бы отличить эту постройку от памятников первой половины века. Но двухэтажная галерея и крыльцо, по которому нужно было всходить в притвор,— черты новые для того времени. Древнее крыльцо и звонница до нас не дошли: они уничтожены при переделке в 1819 году. Верхний этаж галереи совершенно перестроен в XVII веке, и это дает основание предполагать, что этот этаж был сначала открытым, с аркадой на столбах вместо наружных стен. Верх барабана ныне совершенно гладкий: во время перестройки в 1819 году его украшения были сбиты и заделаны. Глава поздней формы. Церковь как снаружи, так и внутри отличалась совершенством форм и пропорций. В первоначальном виде это было одно из наиболее красивых зданий древнего Пскова.

В Завеличье (Красноармейская набережная, 17) находится церковь Климента, папы Римского бывшего Климентовского монастыря. Характером и деталями обработки она также не отличается от памятников первой половины XVI века. Но ее высокое подцерковье, подчеркнуто выраженное снаружи, и крыльцо, которое несомненно существовало в древности, так как без него нельзя было обойтись при такой высоте подцерковья, ставят ее в один хронологический ряд с собором Крыпецкого монастыря.

Подъем церкви на высокий цокольный этаж — прием, примененный псковичами при постройке Ризположенского храма в Московском кремле (1484—1485),— казалось бы, мог быть повторенным в Пскове уже в конце XV или начале XVI века. Но псковские мастера, работавшие в Москве, очень долго не привозили домой тех форм и приемов, которые они там узнавали или сами успевали выработать. В московской практике XV века они освоили и позакомарные покрытия, и килевидные завершения закомар и наличников, однако эти формы появились в Пскове только в середине XVI века и то в очень немногих постройках.

Особенность храма Климента — отсутствие галерей. Придел с южной стороны пристроен в XVIII веке. Внутри Климентовский храм сохранился довольно хорошо, но из убранства его ничего не осталось.

Старовознесенский храм (Советская улица, 62) принадлежал Вознесенскому девичьему монастырю, одному из старейших в Пскове, основанному, возможно, еще в XIII веке. Известно, что монастырский собор был заново выстроен вместо более старого в 1467 году, однако архитектура дошедшего до нас здания свидетельствует о том, что его нынешний облик сложился во второй половине XVI века. Высокое подцерковье, на которое поднят храм, окна четверика с полукруглым верхом, встречавшиеся в Пскове только в постройках второй половины XVI века,— достаточно убедительное доказательство правильности такой датировки.

В 1961—1963 годах четверик церкви и ее боковые галереи реставрированы в формах, близких к первоначальным (в древности главок над галереями не было). Глава церкви не сохранилась, но ее восстановили при реставрации. Притвор также не сохранился. Вся западная сторона галерей оставлена в состоянии, близком, к тому, какое она получила при перестройке в конце XVII века. В то же время появились крыльцо и колокольня.

Церковь Иоанна Богослова на Милявице бывшего Котельникова монастыря (1547) сохранила лишь признаки своей высоко поднятой древней галереи. Столбы, своды и глава уничтожены при перестройке в XVIII веке. На средней апсиде уцелела характерная для второй половины XVI века деталь: валик, обводящий окно и очерчивающий при этом контур креста. Церковь расположена в Запсковье (Аллейная улица, 1).

Построенная в 1546 году монастырская церковь Жен-мироносиц (Завеличье, Мироносицкое кладбище) имеет следы первоначального позакомарного покрытия. Сохранились остатки одного придела и двухэтажной галереи. Притвор, частично галереи и почти весь придел были сломаны и перестроены, видимо, в XIX веке. Своды храма упрощенные (без подпружных арок).

Храм Василия на Горке расположен в центре современного Пскова, рядом с Октябрьским проспектом. Долгое время эту церковь ошибочно считали памятником начала XV века. В действительности же она является типичным сооружением 40-х и 50-х годов XVI века. Его позакомарное покрытие, имеющее декоративный характер, первоначальная ажурная галерея (следы ее примыкания к приделу сохранились), часовня-усыпальница, примыкавшая к приделу с северной стороны (следы ее также сохранились), высокое подцерковье, великолепная техника постройки, совершенство пропорций и отработанность деталей декора — все характерно для этого периода расцвета церковной архитектуры Пскова.

Церковь стояла в древности на высокой Васильевской горке, у самой стены Среднего города. Рядом с ней высилась четырехугольная Васильевская башня, над которой была надстроена звонница. Старинное предание рассказывает, что на этой звоннице висел сполошный колокол, поднимавший весь город в случае тревоги. Короткая улица Враговка, шедшая от Печорского подворья (от него сохранились лишь руины церкви Одигитрии) и церквей Варвары и Николы со Усохи к Трупеховским воротам Среднего города, огибала церковь, давая возможность любоваться ею с разных сторон.

Первоначально церковь кроме северного придела имела какую-то часть, примыкавшую к южной галерее у ее восточного конца, возможно, второй придел. Галереи переделаны в XVII веке, а крыльцо—в XVIII. Тогда же построена и существующая ныне колокольня. Внутреннее убранство храма не сохранилось.

У церкви Николы бывшего Любятовского с Поля монастыря (Псковская улица, Любятовское кладбище) было не только позакомарное покрытие, но и пять глав. Ее построили без галерей и потому звонницу расположили на одной линии с четвериком у его угла. Теперь боковых глав и столбов звонницы нет: они сломаны при перестройках.

В церкви есть старинные иконы, а иконостас завершен древним киотом с крестом. В стенах сохранились шкафики XVI века с деревянными дверцами и резная каменная надгробная плита XVII века.

Внутреннее убранство псковских церквей в XVI веке стало очень богатым, хотя ограничивалось главным образом иконостасом. В иконостасы, все еще строгие по общей композиции и деталям, стали в изобилии вводить позолоту. Иконы украшались окладами из узорной серебряной басмы, венчиками, цатами и привесками ювелирной работы, украшенными тончайшей сканью, финифтью, а иногда и драгоценными камнями. Композиция икон все более усложнялась. Та особая, совершенно исключительная живописность, которая отличала псковскую школу иконописи в XIV веке, сменилась цветистостью и изысканной декоративностью. Псковские иконописцы по-прежнему любили сопоставлять дополнительные цвета, особенно красный с зеленым, но колорит становился все более нежным и светлым, а контрасты — смягченными. Большую роль стали играть на иконе золото, часто в виде мелкой штриховки, и тонкий орнамент.

В церквах появлялось все больше книг, иногда с богатыми миниатюрами и орнаментикой, с переплетами, щедро украшенными чеканкой и гравировкой, позолотой, живописью, финифтью и сканью. В фондах Псковского музея хранятся два евангелия с подобным образом обработанными окладами. Не менее декоративными были различные предметы церковной утвари: блюда, часто серебряные, украшенные гравировкой, эмалью и позолотой, с надписями вязью, и богато орнаментированные церковные сосуды, кресты, литые из металла и вырезанные из дерева или кости, паникадила и лампады. Существенное значение во внутреннем убранстве церквей приобрели дорогие ткани — узорные шелка, бархат и парча, вышивки и жемчужное низанье, которыми украшали облачения и разного рода покровы и завесы.

Нельзя не напомнить, что в XVI веке вся система псковских крепостных сооружений приняла окончательный вид. В нее вошли и более древние части — стены Крома и Среднего города, относившиеся в значительной степени ко второй половине XIV и XV веку, укрепления Запсковья и некоторые башни Окольного города, возведенные в конце XV века. Но все же в целом псковские стены и башни, остатки которых дошли до нашего времени, представляют собой памятник XVI века. В XVII веке их ремонтировали, иногда усиливали прикладками, меняли их деревянные части, но в общем за XVII век они существенно не изменились.

В XVI веке в Пскове получили большое распространение каменные гражданские сооружения. И раньше псковичи строили общественные здания из камня (остатки некоторых из них найдены в Довмонтовом городе). Для Пскова XVI века характерно строительство каменных монастырских трапезных палат с поварнями, каменных братских корпусов и отдельных зданий с деревянными кельями вверху для монастырского начальства, каменных зданий на дворах богатых посадских людей и представителей высшего духовенства.

До сих пор существуют палаты Снетогорского монастыря (1518), подворье Елизаровского монастыря в Пскове, часть палат в Крыпецком монастыре. По палатам Крыпецкого монастыря, полностью освобожденным от поздних наслоений, видно, каким продуманным и удобным было устройство таких зданий. В нижнем этаже под залом трапезной располагалась поварня, которая зимой при помощи системы каналов согревала этот зал. Кухонные запахи удалялись через вентиляционные каналы. Готовые яства поднимались на второй этаж, где из раздаточной передавались в трапезную через специальный проем, оборудованный кроме дверец особой вытяжкой. Этажи были соединены узкими наклонными канальцами для переговоров. Обширный и торжественный зал трапезной с красиво выгнутыми сводами, опирающимися на могучий центральный столп, соединялся дверным проемом с небольшой церковкой, находившейся при трапезной. Над каменной частью здания возвышался деревянный жилой этаж.

В летописном сообщении о постройке в 1536 году палат Макария отмечено, что это здание имело каменную повалушу (которая, конечно, стояла на погребах), а над ней деревянные горницы. По всей вероятности, такой же была, в общих чертах, и компоновка палат богатых псковских купцов.

Переселенные в Псков из других городов Руси по приказу «государя всея Руси» (на место «выведенных» в 1510 году трехсот семейств наиболее влиятельных псковичей) новые псковские «великие гости» имели особенно серьезные основания опасаться пожаров и должны были обеспечивать сохранность своего имущества прежде всего постройкой собственных каменных домов. Если судить по наиболее старым из богатых жилых зданий XVII века, то повалуша в них занимала весь верхний этаж каменной части, а нижний служил надежным вместилищем наиболее ценного имущества и товаров. Спальные горницы — зимние и летние,— с примыкающими к ним сенями, светелками и гульбищами располагались в деревянной части, возвышавшейся над каменными этажами.

Ни одно из псковских частных каменных зданий XVI века не дошло до нас. Наиболее богатые псковские купцы, успевшие уже укорениться на новом месте, в 1569 году были высланы из Пскова, а брошенные ими здания за последовавшие затем годы запустения города, тянувшегося около полувека, обветшали, и их разобрали.

Каменные гражданские здания строили в Пскове XVI века не только монастыри и купцы,— они строились и для казенных и общественных надобностей. Писцовые книги конца XVI века упоминают о каменной бане, стоявшей на Завеличье, а за Троицким собором под одним из жилых домов и до сих пор сохраняется небольшое двухчастное каменное здание XVI века, служившее, по всей вероятности, хранилищем запасов.

В середине XVI века Псков украшали более 120 каменных храмов и большое число гражданских каменных построек, вправленных в деревянную застройку, как самоцветы в богатое ювелирное изделие. Яркая, жизнеутверждающая красота города, его живописность, широкий размах и крупный масштаб узловых ансамблей, организующих его композицию,— все эти особенности Пскова, намечавшиеся уже в конце XV века, ко второй половине XVI века достигли своего расцвета.

Спегальский Ю.П. Сокровища древней архитектуры // Достопримечательности Псковской области. Л., 1987.